83 / 160
__________
Вестник Сибирского института
бизнеса и информационных
технологий
. 2016.
№
2(18)__________
82
предпринимательской
и
иной
экономической
деятельности
,
к
которой
он
относит
составы
преступлений
,
предусмотренные
ст
.
ст
. 169-175
УК
РФ
[11].
С
первого
взгляда
становятся
очевидными
недостатки
объединения
указанных
составов
Л
.
Л
.
Кругликовым
в
рамках
выделенной
им
группы
преступлений
.
Так
,
если
мы
внимательно
изучим
формулировку
ст
. 174
и
ст
. 174.1
УК
РФ
в
системе
с
детализирующими
текст
этих
норм
разъяснениями
Верховного
Суда
РФ
,
то
обнаружим
,
что
прямого
отношения
к
предпринимательской
деятельности
они
не
имеют
.
В
частности
,
объективная
сторона
ст
. 174
УК
РФ
предполагает
совершение
финансовых
операций
и
других
сделок
с
денежными
средствами
или
иным
имуществом
,
заведомо
приобретенными
другими
лицами
преступным
путем
,
в
целях
придания
правомерного
вида
владению
,
пользованию
и
распоряжению
указанными
денежными
средствами
или
иным
имуществом
.
Иначе
говоря
,
речь
идет
о
так
называемом
«
отмывании
денег
».
Однако
будут
ли
подобные
сделки
или
финансовые
операции
рассматриваться
как
предпринимательская
деятельность
?
Постановление
Пленума
Верховного
Суда
«
О
судебной
практике
по
делам
о
легализации
(
отмывании
)
денежных
средств или иного имущества
,
добытого
преступным
путем
,
и
о
приобретении
или
сбыте
имущества
,
заведомо
добытого
преступным
путем
»
от
07.07.2015
№
32
в
пункте
7
ясно
указывает
,
что
ответственность
по
ст
. 174
или
ст
. 174.1
УК
РФ
наступает
и
при
совершении
одной
финансовой
операции
или
сделки
с
денежными
средствами
или
иным
имуществом
,
приобретенными
преступным
путем
[5].
Таким
образом
,
подобные
однократные
действия
уже
по
определению
не
отвечают
требованию
направленности
на
систематическое
получение
прибыли
,
а
,
значит
,
и
не
являются
предпринимательской деятельностью
.
Мало
обоснованным
выглядит
и
включение
в
перечень
преступлений
в
сфере
предпринимательской
деятельности
ст
. 170
УК
РФ
«
Регистрация
незаконных
сделок
с
недвижимым
имуществом
»
в
связи
с
тем
,
что
подобные
сделки
(
например
,
предоставление
муниципального
земельного
участка
в
аренду
гражданину
)
сами
по
себе
не
образуют
предпринимательской
деятельности
.
Кроме
того
,
это
преступление
не
посягает
на
выделенный
Л
.
Л
.
Кругликовым
групповой
объект
–
установленный
порядок
осуществления
предпринимательской
деятельности
,
а
в
этом
смысле
,
скорее
,
тяготеет
к
преступлениям
против интересов
государственной
службы
.
Нужно
сказать
,
что
многие
исследователи
склонны
излишне
расширять
перечень
преступлений
в
сфере
предпринимательской
деятельности
.
Например
,
Б
.
М
.
Леонтьев
включает
в
него
даже
преступления
в
денежно
-
кредитной
сфере
(
ст
. 176,
177
УК
РФ
) [12],
хотя
большинство
исследователей
относят
их
к
самостоятельной
группе
составов
в
рамках Главы
22
УК РФ
[7].
Вероятно
,
такое
решение
обосновано
спецификой
субъекта
преступления
,
предусмотренного
ст
. 176
УК
РФ
«
Незаконное
получение
кредита
»,
в
качестве
которого
может
выступать
только
индивидуальный
предприниматель
либо
руководитель
организации
.
Однако
неясно
,
почему
тогда
Б
.
М
.
Леонтьев
упоминает
и
ст
. 177
УК
РФ
«
Злостное
уклонение
от
погашения
кредиторской
задолженности
»,
ведь
субъектом
преступления
здесь
может
быть
абсолютно
любой
гражданин
независимо
от
того
,
занимается
он
предпринимательской
деятельностью
или
нет
,
что
прямо
указано
и
в
самой
уголовно
-
правовой норме
.
В
то
же
время
,
некоторые
специалисты
необоснованно
ограничивают
круг
преступлений
в
сфере
предпринимательской
деятельности
.
Так
,
В
.
В
.
Илюхин
формулирует
свое
определение
группового
объекта
данных
преступлений
:
это
общественные
отношения
,
возникающие
в
связи
с
организацией
и
осуществлением
предпринимательской
деятельности
.
Далее
он
раскрывает
его
содержание
,
указывая
,
что
это
,
главным
образом
,
совокупность
экономических
и
управленческих
отношений
,
возникающих
между
субъектами
предпринимательской
деятельности
и
органами
государственной
власти
,
содержанием
которых
является
установленный
законом
и
иными
нормативными
актами
порядок
организации
предпринимательской
деятельности
[9].
Исходя
из
такого
понимания
группового
объекта
,
исследователь
делает
вывод
,
что
только
составы
преступлений
,
зафиксированные
в
ст
. 171-173
УК
РФ
могут
быть
отнесены
к
категории
преступлений
в
сфере
предпринимательской деятельности
.
Совершенно
очевидно
,
что
понимание
В
.
В
.
Илюхиным
группового
объекта
весьма
однобоко
.
Более
предпочтительной
видится
позиция
,
которая
уже
высказывалась
в
научной
литературе
[14],
исходящая
из
того
,
что
объект
преступлений
в
сфере
предпринимательской
деятельности
не
является
однородным
,
а
,
напротив
,
вбирает
в
себя
два
существенных
компонента
:
1.
установленный
законодательством
Россий
-
ской
Федерации
порядок
осуществления
предприни
-
мательской
деятельности
;
2.
свобода
осуществления
предприниматель
-
ской
деятельности
,
ее
независимость
от
воздействия
извне
.
Интересно
в
этой
связи
мнение
Б
.
В
.
Волженкина
,
который
отдельно
указывает
преступления
,
предусмотренные
ст
. 169
и
ст
. 170
УК
РФ
,
предполагающие
совершение
посягательства
на
порядок
осуществления
предпринимательской
деятельности
как
бы
«
извне
»,
со
стороны
тех
лиц
,
которые
обязаны
обеспечивать и
контролировать
этот
порядок
.
В
то
же
время
,
Б
.
В
.
Волженкиным
также
выделяется
и
вторая
группа
преступлений
,
совершаемых
соответственно
уже
самими
участниками
предпринимательской
деятельности
,
то
есть
«
изнутри
» [7].
Представляется
возможным
согласиться
с
мнением
Б
.
В
.
Волженкина
и
А
.
А
.
Чугунова
.